Бывало, объявишь свободное время, а кто-то нет-нет да и подаст голос: зачем нам здесь столько? что тут два часа делать? В отель не терпелось, в отель заселился - как новую квартиру получил. Да ничего не делать. Выросло новое поколение, усматривающее кайф в dolce far niente - безмятежном досуге.
Меньше уныния по поводу обшарпанных фасадов в старых городах. Винтаж, все слышали. Только винтаж - не настоящее, а облезлая стенка - настоящее. Что там внутри просторная и сухая квартира, и в Венеции тоже, доходит лучше. А я помню, как и сам когда-то, насмотревшись нарядных домиков под Ниццей, настраивал глаз в Италии, и не сразу получалось.
Уже почти не нужно объяснять, что макароны едят на первое и что они должны быть "на зубок", слегка твердые. Они и прочая pasta нынче не ассоциируются с бедностью.
Меньше отводящих взор от того же Давида. Народ не стал чаще покупать альбомы с живописью, тут скорее влияние инета. А вот немой вопрос касательно довольно скромных размеров читаю на некоторых лицах по-прежнему. Между тем тут анатомически и психологически все верно как раз. Он не хорошенькую девушку видит, а злобного Голиафа. На вас великан попрет, посмотрим, как вы отреагируете. Данное объяснение встречают сегодня здоровым смехом, а не блудливой ухмылкой или насупленными бровками, как бывало раньше.
Но кисть правой руки явно больше, чем предписано анатомией.Микеланждело знал анатомию, как никто. Ему знакомый священник давал ключ от мертвецкой, и оба страшно рисковали, так как церковь категорически запрещала вскрытие трупов людей. Только животных. Между тем, чтобы достоверно изобразить человека, надо знать всё о том, как он устроен и снаружи, и внутри.
Но он понимал: должно быть иногда и не так, как в жизни. Как "не так"? Гении знают, как "не так", на то они и гении. Замеревшая у бедра, но готовая к быстрому и точному движению кисть придает образу мощную экспрессию. Это прорыв в искусство ХХ-го, ХХI-го века.
Отчего Давид необрезанный? - иногда спрашивают мусульмане или жители солнечного Израиля. То есть те, кто знает, как выглядит обрезанный. Вопрос, может быть, отчасти наивный, но в данном случае вовсе не глупый.
В упомянутой мертвецкой покойников всякого рода-племени хватало, так что скульптор был в курсе. Спасителя, прямого потомка Давида, подвергли обрезанию, в церковном календаре и праздник такой имеется - 8-ой день после Рождества. "Кто этот необрезанный, что так поносит воинство Бога живого?" - Микеланджело знал эти слова из 1-й Книги Царств (17:309). Из них мы не заключаем, что великан тоже объявился без трусов и видно было, раз великан, издалека. Давид произносит это, имея в виду чужака, иноверца.
Но если бы изобразил анатомически и исторически достоверно - пожали бы плечами при виде ненужной подробности, не поняли бы. Искусство немыслимо без такого рода условностей. Здесь этот юноша - олицетворение доблести и геройства флорентийцев.
По обеим сторонам входа в Палаццо Веккьо за Давидом - скульптурные изображения Адама и Евы, украшенные фиговыми листками. Вышла полная ерунда: вместо изображения невинных божьих созданий, еще не вкусивших от древа, получился памятник великим грешникам, которые посмели ослушаться Господа, почему и познали стыд. Листки приказал приделать неистовый Савонарола. Изначально Бандинелли все-таки изваял мифологических Филемона и Бавкиду. Но людская молва и местные гиды за пять веков давно превратили их в перволюдей. Так что рассуждение о неуместности фиговых листков остается в силе.
Давид тоже oтстоял своё в металлической набедренной повязке. Уже в куда более близкие нам времена Иерусалим отклонил подарок города-побратима - копию необрезанного Давида. Ну и как это себе представляли во Флоренции? Стоит посреди Вечного города голый хлопец, явно гой. Стоит, а кругом снуют ортодоксальные жены, перед которыми и муж-то в таком виде никогда не появлялся, и их дочери. Не иначе посмеяться хотели дарители. Восток - дело тонкое. В Иерусалим отправился другой Давид - хорошенький! Срам прикрыт юбчонкой. Бронзовая отливка с оригинала Вероккьо заняла там свое место в музее 'Башня Давида'.
Давид Донателло не подошел бы, потому что и он в чем мать родила, если не принимать во внимание шлем и меч. Но тоже хорошенький. Ну, нравились им хорошенькие мальчики. Первого мужественного Давида создал Микеланджело.
Сегодня на площади Синьории копия. Но в одном отношении копия сильнее оригинала. Это дерзкое заявление, думаю, поддержал бы и сам Микеланджело.
Оригинал, опасаясь за сохранность мрамора, лет 120 назад перевезли в музей. В музее вы смотрите на то, к чему прикасались руки великого человека. Это непередаваемо.
Но копия стоит там, где должен был стоять оригинал - на главной площади, под открытым небом Флоренции.
Не в музей, а на площадь приходили люди пятьсот лет назад и прикрепляли к пъедесталу записочки: "Ты гений", "Ты заставил нас почувствовать себя людьит", "Мы гордимся, что живем с тобой в одном городе". Каково мастеру было всё это читать! Очень дорогая ему женщина находилась в своем поместье под домашним арестом. Под страхом смерти ей было запрещено появляться во Флоренции. Но и она ночью пробралась к изваянию и оставила свой восторженный отзыв.
Некая явная и как будто ничем не оправданная анатомическая неточность все же имеется, хотя мало кто о ней знает.
Мрамор уже был запорот одним незадачливым скульптором. Во всяком случае, художественный совет Флоренции постановил, что ничего путного из глыбы уже не получится, надобно распилить её на плитку. А кто подписал решение худсовета? Его председатель Леонардо да Винчи. Так что Микеланджело создавал шедевр не только будучи осенен божественным вдохновением. Он из последних миллиметров вытягивал Давида из забракованного мрамора ещё и назло своему земляку и старшему собрату по Гильдии гениев.
Поэтому широкая мышца спины передана неточно.
Сам Микеланджело, когда ему об этом говорили, не отпирался. Разводил руками: "Что же делать, мне просто не хватило мрамора". Но желающих рассматривать со спины не так уж много.
Хотя вот вспомнил сейчас одного желающего.
В который раз излагаю группе историю с запоротой глыбой и неправильной мышцей. Тут один товарищ, ни слова не говоря, направляется к Давиду и заходит ему за спину. Я продолжаю рассказывать, группа слушать, но, понятно, на самом деле все с живым интересом ждут появления любознательного экскурсанта из-за спины Давида. Ждали недолго, вот он появляется, заново вливается в группу. Уже влившись, кивает мне головой. Мол, все правильно.
Уже легче. А на переходе к следующей достопримечательности выясняется, что это врач- паталогоанатом и в мышцах он разбирается.
Вот так, рассказываешь, порой и много лет что-то, а сомнения в истинности рассказываемого нет-нет да посетят. В данном случае специалист дал добро, это приятно.
Выходит, в копии авторская неточность передана.
Рядом стоит Геракл. Геракл будет сейчас убивать Какуса. Ну и имечко. Этот Какус вздумал угнать у Геракла коров. Нашел у кого коров угонять. Это все равно, что угнать тачку уголовного авторитета, и последствия будут те же.
Вот сейчас Геракл огреет незадачливого угонщика дубиной, и тому конец. Хотя в канонической гомеровской версии будет Какус Гераклом удавлен.
Никакой динамики. То ли Геракл демонстрирует мускулатуру, как культурист на подиуме. То ли полубог и его жертва фотографируются на память.
Рассказывают...
Мне очень нравится это ёмкое слово. Так Вазари начинает многие свои замечательные байки.
Вазари не был гением. Он был хорошим и весьма плодовитым скульптором, архитектором и художником. Для нас особенно важно, что он обладал редчайшим для творческого человека качеством - не был завистлив. Благодаря "Жизнеописаниям" Вазари мы так много знаем о его великих современниках и предшественниках.
Рассказывают, что Микеланджело назвал эту композицию Бандинелли мешком с картошкой.
Это вряд ли. Картошка в Европе тогда уже была, но её было очень мало. Заполнять картофелем мешки и всерьез употреблять его в пищу примутся лет через 100 после смерти Микеланджело. Так говорят сегодня во Флоренции, но великий Мэтр здесь не при чем. Явный анахронизм.
Однако он и не возражал против Какуса, не воспрепятствовал недостойному соседству, хотя легко мог воспрепятствовать. Похоже, и не высказывался негативно. Между тем других современников и предшественников Микеланджело порой не щадил. Чего стоят его высказывания о Винчи, Браманте, фламандцах.
Микеланждело уронил бы себя, если бы обрушил свою критику на явного легковеса Бандинелли с его жалким Какусом, на скульптуру, убогость которой и так всем была видна.
Странным образом этот "мешок", однако, ничего не портит. Здесь он словно нарочно стоит для контраста с божественным шедевром.
Не исключено, что и поэтому Микеланджело помалкивал. Не мешал этому контрасту. Соображение не самого высокого свойства. В нём всё было.
Не выдерживает сравнения с Давидом и находящаяся на расстоянии в несколько метров Юдифь, убивающая Олоферна. Её отлил из бронзы Донателло, вообще-то великий, но тут он что-то не особенно вдохновился. Тоже как-то позируют персонажи. Представленный нам подвиг воспринимался и воспринимается кем-то и как поступок настолько некрасивый, что этот эпизод даже не попал в некоторые версии Ветхого Завета. Флорентийцам же и гостям города посыл был понятен: так будет со всяким, кто покусится.
В данном случае Микеланджело не при чем. И до него, и очень долго после него композиция Донателло находилась не на площади, а во дворце Медичи-Рикарди.
Микеланджело - новатор, каких до него в искусстве, пожалуй, не бывало.
Посмотрите, Давид волнуется, он делает глотательное движение. Он и боится, да. Боится, что промахнется, и тогда не он убьет Голиафа, а Голиаф убьет его.
Герой изображен не в момент триумфа, а на пороге героического свершения.
Динамика не в размашистом жесте, не в эффектной позе. Наоборот, юноша на какое-то мгновение застыл без движения. Но вот сейчас он переложит пять небольших круглых камней в пращу, раскрутит её над головой...
Тогда так не ваяли.
Гений.
Community Info